Вместе с дефисом в названии южной столицы вырубили и характеристику – «город-сад» — Ratel.kz
В нашем юном урбанистическом дискурсе, прочно утвердился дуумвират столиц: нынешней и бывшей. Словно городов других и нет. Они в центре всех городов, пересудов и бюджетов. Они первые объекты, а то и жертвы ономастических инициатив – своевременных и не очень.
Города-миллионники по определению циничны и эклектичны. Жизнь заставила. И очень самодостаточны. Как ты их не назови. «Что в имени тебе моем»?
Для кого по-советски через дефис или со стертой от времени фирменной черточкой, а для кого аутентично в одно слово с родным окончанием. Кому как удобно и привычно в обиходе. Тут кончается лингвистика, и «дышат почва и судьба».
Есть, конечно, в почившем дефисе дизайнерский изыск, и две заглавные «А», как ностальгичный символ алатауских гор, есть в нем винтажность и маркетинговый простор. Для эстетического выбора они служат веским аргументом. Если все перенести в область Эстетики.
Но тут в айтыс вступает Этика и немедленно заявляет о своих правах на первенство и производство смыслов, искренне не понимая к чему вообще весь этот ономастический сыр-бор? «Нормально же сидели»!
«При всем богатстве выбора другой альтернативы нет», гласил один рекламный слоган. Выбор, который диктует Этика – оставить все как есть, не будить лиха и наполнять любимый, нерезиновый, перенаселенный город новыми урбанистическими решениями, а не старыми лингвистическими смыслами.
– Этот город – колыбель нашей Революции! – воскликнул как-то опрометчиво с праздничной трибуны один алматинский экс-аким, который позиционировался как «крепкий хозяйственник». Люди не поняли. Какой революции колыбель?! Главе города что-то шепнули сзади, он густо покраснел.
– Извините! Колыбель нашей Независимости!
На городской площади раздались жидкие аплодисменты. Смена названия «колыбели нашей независимости» («города-сада»), и стала одним из первых суверенных решений. В ту пору Гурьев стал Атырау, Шевченко – Актау, Целиноград – Акмола, etc.
У нового названия очень плотные коннотации с независимостью страны, с новой эрой. Считай, неразрывные. А над прекрасным яблоневым садом уже раздавался жуткий стук топора. Вместе с дефисом вырубили и характеристику – «город-сад». Теперь это город-хаб и город-ЖК, город-оптовка и город-ТЦ.
Двигаясь в свой будничный поход, он напевает про себя: «Город живет счастьем своих людей». Он перестал входить в число столиц, и, кажется, всеми своими «тысячами красок» устал от ономастических инициатив и споров по поводу суффиксов и окончаний.
Просто, зрите в корень, говорит… «Не город, а сама судьба».
Фото: pikabu.ru.
