27 декабря 1979 года, 45 лет назад, советские спецслужбы и армия провели свою самую эффектную операцию в Афганистане, которая стала началом самой большой авантюры в истории СССР, во многом вследствие которой эта страна, собственно, и развалилась. Последствия тех печальных событий народы Афганистана и соседей этой страны ощущают до сих пор.
Конечно, можно долго спорить о том, когда именно история Афганистана пошла по тому пути, который привел ее к 40 годам войн и в конечном итоге архаизации в наши дни устройства его государства и общества. В качестве отсчета можно взять апрельскую революцию 1978 года, когда местные левые радикалы из Народно-демократической партии (НДПА) свергли президента Мохаммада Дауда и убили его вместе со всей семье. Или можно вспомнить мятеж самого Дауда в 1973 году, когда он сверг монархию, которую возглавлял его двоюродный брат Захир-шах.
Все эти шаги, естественно, предпринимались ради прогресса и модернизации афганского государства и общества. До своего переворота Дауд 10 лет, с 1953 по 1963 годы, был премьер-министром. Он проводил то, что называют авторитарной модернизацией, и для этого пытался маневрировать между СССР и США. Сегодня это назвали бы многовекторной политикой. Ему были нужны ресурсы для промышленности, образования и сильной армии. В частности с строительством армии ему помогали в СССР, где училась большая часть афганских офицеров.
Поэтому у советского руководства было большое влияние на Афганистан, но понятно, что он был самостоятельным политиком. Хотя Дауд был лоялен, но он не был идеологически близок к СССР. Он даже не использовал социалистическую риторику, чтобы угодить Москве, как это делали, к примеру, в это время в Сомали, Южном Йемене и в некоторых других странах Азии и Африки. В Афганистане идейно близкими СССР были левые радикалы из НДПА, среди них как раз было особенно много военных, кто учился в советских высших учебных заведениях.
Эмир Афганистана Захир-шах опасался растущего влияния СССР. Он также был недоволен тем, что Дауд испортил отношения с Пакистаном. Поэтому 3 марта 1963 года он отстранил его от должности премьера. Вместо него он поставил либерального политика Мохаммада Юсуфа, который сформировал правительство технократов, в основном из образованных жителей Кабула. К примеру, 12 министров имели степень доктор PhD.
Впоследствии этот период назовут «Новой демократией». В 1964 году была принята новая конституция, самая либеральная в истории Афганистана. В частности были провозглашены гражданские свободы, право на создание партий и общественных организаций, женщинам предоставили право голоса на выборах, парламенту право выносить вотум недоверия правительству. Кроме того, было введено разделение властей, улемам ограничили судебную практику. Хотя эмир при этом сохранял большие полномочия. В частности, он мог назначить треть депутатов верхней палаты парламента – Совета старейшин, естественно он контролировал исполнительную власть.
Между прочим в конституцию внесли запрет родственникам эмира создавать политические партии и одновременно отрекаться от правящей семьи. Это было направлено против Дауда, чтобы он не занялся политической деятельностью в рамках политики либерализации.
В 1965 году были проведены выборы, на которых среди 216 депутатов появились и либеральные политики, и левоцентристы, например, будущий лидер коммунистов Афганистана Бабрак Кармаль. У властей Афганистана тогда стояла задача обеспечить в парламенте преимущество пуштунов, которые составляли около половины населения страны, а также они должны были решить вопрос с либералами и левоцентристами в парламенте.
Для этого они манипулировали размерами округов. Выборные округа с пуштунским населением могли насчитывать 10 тыс. человек, а там где проживали национальные меньшинств – 100 тыс. человек. В результате в парламенте на десяток либералов и левоцентристов из Кабула пришлось полторы сотни выходцев из сельской местности, в основном с пуштунского юга страны. Это были религиозные, племенные лидеры местных общин.
Во время дебатов в парламенте городские интеллектуалы, безусловно, превосходили традиционалистов, но их было слишком мало. Хотя их критика в адрес ситуации в Афганистане и действий правительства и местных властей находила свой отклик и в обществе и в парламенте. В первый день работы парламента 24 октября 1964 года начались беспорядки среди учащейся молодежи. В основном это были студенты — либо левые радикалы, либо религиозные деятели. В те годы в Афганистане студенческие советы были школой политической жизни для всех будущих деятелей и афганской революции и их противников. Например, среди последних были Гульбеддин Хекматиар, Ахмад Шах Масуд, Абдул Расул Сайяф и многие другие. Но левых радикалов было больше, они вдохновлялись примером СССР и хотели революции.
Беспорядки были подавлены, три человека погибло, многие были арестованы, но премьер Юсуф подал в отставку. Он был либералом, репрессии были для него неприемлемы. Новый премьер Майвандаль тоже был либералом, но он хотел сохранить курс на «Новую демократию», поэтому стал договариваться со студентами и лидерами протестов.
Затем правительство вступило в конфликт с парламентом. Оно надеялось противопоставить консерваторов-традиционалистов городским либералам и левоцентристам. Но в итоге в ситуации либерализации в стране традиционалисты стали лоббировать интересы своих общин, не только национальных меньшинств, но и пуштунских племен. Они требовали субсидий, решения своих вопросов по земле. В самом общем смысле они почувствовали слабость центральной власти.
В результате между правительством и парламентом возникла хроническая конфронтация. Первое не выполняло решений второго, которое в свою очередь отказывалось обсуждать даже бюджетные вопросы. Конечно, власть была в руках правительства и монарха, пусть даже он стал конституционным. Но конфронтация с парламентом и те идеи, которые широко распространялись из парламента по всей стране, заметно подтачивали основу власти.
В конечном итоге недовольными оказались практически все. Либералы темпами реформ, левые радикалы буржуазной с их точки зрения политикой, направленной против интересов трудящихся, улемы ограничением их возможностей и вестернизацией. Последнее не устраивало также традиционалистов из провинции. Национальные меньшинства были недовольны ущемлением их прав, в том числе на выборах. Пуштуны из пуштуноязычных районов юга были недовольны тем, что в Кабуле и в парламенте в основном выступали на языке дари, а не пушту, что на дари издавались главные газеты.
Характерно, что даже левые радикалы из НДПА разделились на две фракции – «Хальк» и «Парчам». Вернее под давлением из Москвы эти две фракции затем объединились в одну партию, которая получила название НДПА. Разница заключалась в том, что в «Парчам» входили в основном дариязычные городские интеллектуалы и здесь преобладали национальные меньшинства – таджики, хазарейцы, узбеки. В то время как многие входившие в эту фракцию пуштуны были из Кабула, северных районов страны и некоторые из них не знали пуштунского языка.
Фракция «Хальк» напротив в основном состояла из пуштуязычных, главным образом сельских пуштунов с юга Афганистана. Среди них было много военных, которые учились в советских училищах. Поэтому у «Хальк» были тесные связи с советской армией. В то время как «Парчам» больше был связан с КГБ СССР.
К 1973 году ситуация зашла в тупик. Власти не видели проблемы, поэтому пропустили переворот, который при поддержке НДПА 16-17 июля 1973 года организовал Дауд. В основном он опирался на «Парчам». Возможно это связано с тем, что парчамисты были выходцами из Кабула, как и сам Дауд, и ему было проще взаимодействовать с ними, чем с бывшими сельскими пуштунами из «Хальк». Но еще одним важным обстоятельством было то, что среди «Хальк» преобладали пуштуны из племени гильзаев, в то время, как Дауд был из племени дуррани. В высших политических и военных кругах Кабула доминировали именно дуррани, в то время как гильзаев было много среди младших офицеров.
Но в 1974-75 годах Дауд стал увольнять членов НДПА из правительства. Скорее всего это было связано с заметно возросшим влиянием СССР, которое осуществлялось через парчамистов и халькистов. Характерно, что МИД СССР отправил Дауду письмо от имени Леонида Брежнева с «предостережением против принятия репрессивных мер в отношении прогрессивных сил».
Дауд стал более активно маневрировать на внешнеполитической арене. Он ездил в Иран и Саудовскую Аравию, его брат поехал в Китай. Государственный секретарь США Генри Киссинджер дважды посетил Кабул в 1974 и 1975 годах. Президент Джимми Картер пригласил Дауда посетить США с государственным визитом в сентябре 1978 года.
Все это заставляло советское руководство беспокоиться о возможности изменения Даудом политического курса страны. Кроме того, Москву беспокоило то, что в отличие от периода «Новой демократии» власть в Афганистане стала более централизованной. Это могло вести к сокращению влияния Москвы. В 1977 году во время визита Дауда в Москву у него произошел конфликт с Брежневым, который потребовал выгнать из Афганистана «империалистических советников». Дауд ответил, что это относится к прерогативам афганского государства.
17 апреля 1978 года в Кабуле был убит парчамист Хайбар. Во время его похорон НДПА организовал массовую демонстрацию, во время которой ее лидеры обвинили в убийстве Дауда. В свою очередь он отдал приказ об аресте руководства НДПА, включая лидера «Хальк» Нур Мухаммеда Тараки и лидера «Парчам» Бабрака Кармаля. 25-26 апреля многие были арестованы. Но 27 апреля военные из НДПА подняли мятеж, президентский дворец был взят штурмом, Дауд, его семья и ряд чиновников были убиты.
В основном в мятеже приняли участие халькисты, которым после арестов руководства отдал приказ Хафизулла Амин. После победы они не хотели делиться с парчамистами властью. Но Москва вмешалась и вынудила примириться враждующие фракции в НДПА. Но уже в августа 1978 года было объявлено о мятеже парчамистов, были арестованы министр обороны, начальник генерального штаба, ряд гражданских министров. Некоторых приговорили к смертной казни, которую опять же под давлением СССР заменили на тюремное заключение.
После этого начинается правление в Афганистане «Хальк». Ее представители был очень решительными, но не слишком подготовленными людьми. Они стали жестко проводить реформы по условному советскому образцу, в первую очередь земельную реформу, частью которой было освобождение сельских жителей от долгов, в том числе по земле. В самом общем смысле они нанесли удар по местной элите, которая обеспечивала коммуникации между общинами и государством.
Но левые радикалы не учли, что в традиционном афганском обществе общины находятся в основе социальной организации, а местные элиты важнейшая их составляющая. Репрессии против местной элиты привели к восстаниям, которые охватили до 70% сельской местности. Армия ответила еще большими репрессиями, в результате ситуация стала выходить из-под контроля. В январе 1979 года были расстрелян влиятельный суфийский пир из тариката накшбандийя Хазрат Шур Базар Моджадедди и 70 членов его семьи. В течение года был казнен целый ряд влиятельных религиозных деятелей. В июне 1979 года в тюрьме в Кабуле было казнено 200 молодых исламистов. Единственный кто уцелел был Абдул Расул Сайяф, считается, что он был родственником Амина.
Кроме того, начались восстания в армии. В марте 1979 года восстала 17-ая пехотная дивизия в Герате. В этой ситуации халькисты стали обращаться к СССР с просьбой ввести войска. На заседании Политбюро 19 марта было решено, что вводить войска нет никаких оснований. Тем не менее, в СССР на всякий случай проводили подготовку к действиям в Афганистане. Летом 1979 года в Кабул прилетела группа из КГБ «Зенит» под командованием подполковника Бояринова. На авиабазу Баграм под Кабулом прибыл воздушно-десантный батальон для охраны. В Средней Азии начинается формирования 154-го отряда специального назначения исключительно из жителей среднеазиатских республик, который получил неофициальное название «мусульманский батальон».
В сентябре 1979 года председатель КГБ Юрий Андропов и его заместитель Владимир Крючков представили Политбюро ЦК КПСС меморандум, в котором утверждалось, что надо отстранить Амина, а Тараки убедить создать коалицию с парчамистами. 10 сентября 1979 года Тараки летел с Кубы в Афганистан через Москву. Во время личной встречи Брежнев ему сказал, что Амин опасен для революции и лично для Тараки. Тогда же прошла встреча Тараки и Кармаля, который находился в Москве.
Но информация об этих встречах не осталась незамеченной. Считается, что Амину позвонил кто-то из членов афганской делегации. 11 сентября 1979 года верный Амину генерал Якуб заменил охрану аэродрома. 12 сентября советские представители вынудили Тараки и Амина провести встречу. 13 сентября Амин потребовал уволить четырех министров, близких в Тараки, включая министров внутренних дел и безопасности. Они бежали в советское посольство.
14 сентября советский посол Пузанов и три советских генерала – от армии и КГБ приехали в резиденцию Тараки. По предложению Пузанова Тараки пригласил Амина на встречу. Когда Амин вошел в здание по нему открыл стрельбу адъютант Тараки Тарун, но не попал. Амин покинул здание и отдал приказ арестовать Тараки. Позднее выяснилось, что Тарун был доверенным лицом Амина в окружении Тараки. Поэтому это было похоже на организованную инсценировку.
15 сентября отряд «Зенит» был приведен в боевую готовность, но Тараки уже арестовали и приказа не поступило. В тот же день прошло заседание Политбюро, где решили продолжить отношения с Амином. 8 октября Тараки был убит в тюрьме.
30 ноября Политбюро приняло закрытое постановление по Афганистану. «В лице Амина нам приходится иметь дело с властолюбивым, отличающимся жестокостью и вероломством деятеля». Его подозревали в готовности пойти на изменение внешнеполитической ориентации. Одновременно в начале декабря в Баграм перебросили около 3 тыс. десантников из 105-ой дивизии ВДВ. В Кабул был переброшен «мусульманский батальон». Основанием для этого послужили просьбы Кабула о помощи.
10 декабря министр обороны Дмитрий Устинов заявил на коллегии министерства, что ожидается решение о применении войск в Афганистане. Руководство Генерального штаба пыталось убедить в нецелесообразности этих действий, но безуспешно. 12 декабря узкий состав Политбюро в лице Брежнева, Устинова, Андропова, секретаря по идеологии Михаила Суслова, министра иностранных дел Андрея Громыко приняли решение о вторжении.
Операция началась 25 декабря. На территорию Афганистана в районе Хайратона вошла 108-ая мотострелковая дивизия. В Кабул по воздуху стали перебрасывать 103-ю дивизию ВДВ. 860-ый полк вошел на территорию афганской провинции Бадахшан. 5-ая мотострелковая дивизия зашла из Кушки в направлении на Герат. Появление всех этих сил было объяснено согласием СССР оказать Амину военную помощь.
В Кабул прибыли разные советские представители включая министра связи Талызина. 27 декабря они организовали целый ряд праздничных мероприятий для руководства афганских министерств и военных частей. Во время этих мероприятий все афганские участники были арестованы. Вечером советский спецназ захватил штаб ВВС, министерство внутренних дел, был взорван узел связи. Из Баграма прибыли советские десантники, которые блокировали воинские части.
Но основные события произошли во президентском дворце Тадж Бек. Днем 27 декабря Амин дал прием в честь возвращения из Москвы секретаря ЦК НДПА Панджшири. На нем присутствовало практически все руководство страны, включая командование армии и спецслужб. Во время обеда все присутствующие потеряли сознание. Позднее стало известно, что их отравил внедренный под видом повара советский агент Михаил Талыбов. Впоследствие советские представители утверждали, что в пищу было добавлено сильное снотворное и что не было планов убивать все руководства армии и спецслужб.
Жена Амина и руководитель его охраны пригласили из советского военного госпиталя врачей Анатолия Алексеева и Виктора Кузнеченкова. Они были не в курсе происходящего и провели реабилитацию Амина. Когда он пришел в чувство, возникла возможность, что он отдаст приказ армии сопротивляться. В шесть вечера военный советник Магомедов отдал приказ о проведении операции «Шторм-333».
Характерно, что 154-ый «мусульманский батальон» (520 человек) занимал вторую линию оборону дворца. Первую линию составляла рота личной охраны Амина из афганцев. В третьей линии находилась афганская бригада охраны около 2 тыс. человек, за дворцом располагались три танка. Фактически двум ротам «мусульманского батальона» при поддержке 9-ой роты 345 полка ВДВ надо было захватить танки, нейтрализовать зенитную артиллерию, и предотвратить оказание помощи дворцу со стороны третьей линии обороны. Его нахождение в самом центре обороны способствовало выполнению этой задачи. Тем более, что афганские охранники явно не подозревали, что угроза будет исходить от советских военных. В момент нейтрализации бригады охраны выяснилось, что в орудиях и пулеметах нет затворов, что было результатом работы советских военных советников в этой бригаде.
На штурм дворца направили две спецгруппы «Зенит» (30 человек) и «Гром» (24 человека) вместе с ротой «мусульманского батальона». При штурме погибло 20 советских военнослужащих, включая командира полковника Бояринова. Было убито до 200 афганцев, включая Амина и двух его малолетних сыновей. При этом нападавшие убили также полковника Кузнеченкова.
С точки зрения достижения тактического успеха СССР добился своей цели с минимальными издержками. Сопротивление было быстро подавлено. Хотя под Кабулом до 5 января сражалась 8-ая дивизия, а в Кандагаре подняла восстание 15-ая дивизия. Но стратегически СССР 27 декабря, по сути, проиграл. Успех вторжения 27 декабря и ликвидация руководства Афганистана оказался пирровой победой. СССР увяз в этой войне на десять лет и она крайне негативно сказалась на его имидже и за границей и внутри страны. Быстрой и легкой победы не получилось. Но и тактический успех был достигнут только благодаря тому, что советская армия и спецслужбы в декабре 1979 года фактически воспользовались доверием лояльных к ним афганцев и Амина. Навряд ли в обычной ситуации можно было допускать нахождение в стране и особенно столице такого количества иностранных солдат и советников.
45 лет со времени вторжения СССР в Афганистан это печальная дата. Хотя не это стало причиной гражданской войны в этой стране, она началась из-за непродуманных реформ левых радикалов халькистов. Но это вторжение превратило войну в Афганистане в глобальный и очень ожесточенный конфликт на глобальном уровне, который привел к очень тяжелым последствиям.
Если даже не смотреть на судьбу СССР, то для самого Афганистана это стало крушением результатов всех тех попыток разныхмодернизации, которые разные власти в этой стране стремились проводить около ста лет. Появление современного Афганистана с его весьма архаичной моделью государственного и общественного устройства во многом это следствие десятилетий войн и бескомпромиссной борьбы за власть разных афганских общин, разных политиков, а также иностранных государств. В том числе следствие событий 27 декабря 1979 года.
Даже в составе движения «Талибан» в момент его создания было много халькистов и в том числе бывших сторонников Амина. Например, один наиболее влиятельных командиров талибов на начальном этапе возникновения этой организации был Мулла Борджан, которого на самом деле звали Абдул Рахман. Он был капитаном афганской армии и дезертировал после вторжения советских войск в 1979 году. В 1990-ые бывшие халькисты командовали у талибов авиацией, артиллерией, специальными формированиями.
Афганистан всегда находился между разными великими державами. Внутри него было много внутренних противоречий между общинами и племенами. На этом фоне здесь предпринимали много попыток реализации самых разных моделей государственного и общественного устройства, иногда самостоятельно, иногда в связи с внешней экспансией. Неудача каждой такой попытки наносила колоссальный урон именно государственности, потому что каждый раз множество политиков, образованных людей либо погибало, либо эмигрировало. Вместе с ними истончалась тонкая ткань афганской государственности с ее навыками управления сложносоставным обществом этой страны.
Фото из открытых источников
Афганистан, СССР
Источник: 365info.kz
